Стихи

	Александр Полежаев ИВАН ВЕЛИКИЙ Опять она, опять Москва! Редеет зыбкий пар тумана, И засияла голова И крест Великого Ивана! Вот он — огромный Бриарей, Отважно спорящий с громами, Но друг народа и царей С своими ста колоколами! Его набат и тихий звон Всегда приятны патриоту; Не в первый раз, спасая трон, Он влек злодея к эшафоту! И вас, Реншильд и Шлиппенбах, Встречал привет его громовый, Когда, с улыбкой на устах, Влачились гордо вы в цепях За колесницею Петровой! Дела высокие славян, Прекрасный век Семирамиды, Герои Альпов и Тавриды — Он был ваш верный Оссиан, Звучней, чем Игорев Баян. И он, супруг твой, Жозефина, Железный волей и рукой, На векового исполина Взирал с невольною тоской! Москва под игом супостата, И ночь, и бунт, и Кремль в огне — Нередко нового сармата Смущали в грустной тишине. Еще свободы ярой клики Таила русская земля; Но грозен был Иван Великий Среди безмолвного Кремля; И Святослава меч кровавый Сверкнул над буйной головой, И, избалованная славой, Она склонилась величаво Перед торжественной судьбой!.. Восстали царства; пламень брани Под небом Африки угас, И звучно, звучно с плеском дланей Слился Ивана шумный глас!.. И где ж, когда в скрижаль отчизны Не вписан доблестный Иван? Всегда, везде без укоризны Он русской правды алкоран!.. Люблю его в войне и мире, Люблю в обычной простоте И в пышной пламенной порфире, Во всей волшебной красоте, Когда во дни воспоминаний Событий древних и живых, Среди щитов, огней, блистаний, Горит он в радугах цветных!.. Томясь желаньем ненасытным Заняться важно суетой, Люблю в раздумье любопытном Взойти с народною толпой Под самый купол золотой И видеть с жалостью оттуда, Что эта гордая Москва, Которой добрая молва Всегда дарила имя чуда — Песку и камней только груда. Без слов коварных и пустых Могу прибавить я, что лица, Которых более других Ласкает матушка-столица, Оттуда видны без очков, Поверьте мне, как вереница Обыкновенных каплунов... А сколько мыслей, замечаний, Философических идей, Филантропических мечтаний И романтических затей, Всегда насчет других людей, На ум приходит в это время! Какое сладостное бремя Лежит на сердце и душе! Ах, это счастье без обмана, Оно лишь жителя Монблана Лелеет в вольном шалаше! Один крестьянин полудикий Недаром вымолвил в слезах: «Велик господь на небесах, Велик в Москве Иван Великий!» Итак, хвала тебе, хвала, Живи, цвети Иван Кремлевский, И, утешая слух московский, Гуди во все колокола!.. 1833 Михаил Дмитриев КРЕМЛЬ Камни, священные камни Кремля! Вы, громады соборов! Светлые, с красным крыльцом, с теремами царевен чертоги! Башни, красивые башни в узоре из каменных кружев! Стены, по коим могла бы с конями пройти колесница! Русь воедино связал вековой ваш незыблемый пояс! Здесь-то святое зерно, возрастившее древо России, Коего сень полюбили ее племена и народы! Но – чуть буря идет, от запада или с востока, Древо святое шумит и весть подает непогоды: Руси сыны восстают и бегут на защиту святыни! Где благовестный звон Руси, во дни ее ликований, Царских народных торжеств, звонче кремлевского звона? Где в дни былые, созывный набат был слышнее? Чуть железным своим языком и литыми из меди устами Наш Великий Иван взговорит: Русь ту речь разумеет! Сколько имен, о Москва! И приветливых и величавых, Дети тебе воздают! И мало ли ласковых прозвищ! То белокаменной, то златоглавой тебя величают! Видно, сроднились с тобой, воспитавшей их горькую юность; Видно, помнят, что за них ты, как матерь, страдала! Раз лишь твой Кремль задрожал, как изверг из себя чужеземца, Двадцать народов с собой приманившего на пир незваный! Любишь гостей, ты Москва; но на них медов не достало! Угостила по-русски ты их: истопила ты баню Да пустила, попаривши, их поваляться по снегу! 1845 Вячеслав Иванов ДУХОВ ДЕНЬ Как улей медных пчел, Звучат колокола: То Духов день, день огневой, Восходит над Москвой… Не рои реют пчел – Жужжат колокола, И бьет в кимвал Большой Иван, Ведя зыбучий стан. Что волн набатный звон – Медноязычный гам Гудит, - и вдруг один, Прибоя властелин, Кидает полногласный стон К дрожащим берегам… Как будто низошел, Коснувшися чела Змеею молнийно-златой, На брата Дух Святой: И он заговорил Языком дивным чуждых стран, Как сладкого вина Безумством обуян. Но Дух на всех главах почил, И речь всех уст пьяна!.. Как улей медных пчел, Гудят колокола, Как будто низошел На верные чела В соборном сонме Дух, И каждый грезит вслух, И ранний небосвод Льет медь и топит мед… То Духов день, день огневой, Пылает над Москвой! 1906 (опубликовано)
	Борис Пастернак ОБ ИВАНЕ ВЕЛИКОМ В тверди тверда слова рцы Заторел дворцовый торец, Прорывает студенцы Чернолатый ратоборец. С листовых его желез Дробью растеклась столица, Ей несет наперерез Твердо слово рцы копытце. Из желобчатых ложбин, Из-за захолодей хлеблых За полблином целый блин Разминает белый облак. А его обводит кисть, Шибкой сини птичий причет, В поцелуях цвель и чисть Косит, носит, пишет, кличет. В небе пестуны-писцы Засинь во чисте содержат. Шоры, говор, тор... Но тверже Твердо, твердо слово рцы. 1914
	Осип Мандельштам О, этот воздух, смутой пьяный, На черной площади Кремля. Качают шаткий «мир» смутьяны, Тревожно пахнут тополя. Соборов восковые лики, Колоколов дремучий лес, Как бы разбойник безъязыкий В стропилах каменных исчез. А в запечатанных соборах, Где и прохладно и темно, Как в нежных глиняных амфорах, Играет русское вино. Успенский, дивно округленный, Весь удивленье райских дуг, И Благовещенский, зеленый, И, мнится, заворкует вдруг. Архангельский и Воскресенья Просвечивают, как ладонь,— Повсюду скрытое горенье, В кувшинах спрятанный огонь... 1916 Осип Мандельштам В разноголосице девического хора Все церкви нежные поют на голос свой, И в дугах каменных Успенского собора Мне брови чудятся, высокие, дугой. И с укрепленного архангелами вала Я город озирал на чудной высоте. В стенах Акрополя печаль меня снедала По русском имени и русской красоте. Не диво ль дивное, что вертоград нам снится, Где реют голуби в горячей синеве, Что православные крюки поет черница: Успенье нежное — Флоренция в Москве. И пятиглавые московские соборы С их итальянскою и русскою душой Напоминают мне явление Авроры, Но с русским именем и в шубке меховой. 1916 Марина Цветаева Над городом, отвергнутым Петром, Перекатился колокольный гром. Гремучий опрокинулся прибой Над женщиной, отвергнутой тобой. Царю Петру и Вам, о царь, хвала! Но выше вас, цари: колокола. Пока они гремят из синевы — Неоспоримо первенство Москвы. — И целых сорок сороков церквей Смеются над гордынею царей! 1916 Николай Заболоцкий ПОДМОСКОВНЫЕ РОЩИ Жучок ли точит древесину Или скоблит листочек тля, Сухих листов своих корзину Несет мне осенью земля. В висячем золоте дубравы И в серебре березняки Стоят, как знамения славы, На берегах Москвы-реки. О, эти рощи Подмосковья! С каких давно минувших дней Стоят они у изголовья Далекой юности моей! Давно все стрелы отсвистели И отгремели все щиты, Давно отплакали метели Лихое время нищеты, Давно умолк Иван Великий, И только рощи в поздний час Все с той же грустью полудикой Глядят с окрестностей на нас. Леса с обломками усадеб, Места с остатками церквей Все так же ждут вороньих свадеб И воркованья голубей. Они, как комнаты, просторны, И ранней осенью с утра Поют в них маленькие горны, И вторит горнам детвора. А мне-то, господи помилуй, Все кажется, что вдалеке Трубит коломенец служилый С пищалью дедовской в руке. 1958 Николай Рубцов О МОСКОВСКОМ КРЕМЛЕ Бессмертное величие Кремля Невыразимо смертными словами! В твоей судьбе,— о, русская земля!— В твоей глуши с лесами и холмами, Где смутной грустью веет старина, Где было все: смиренье и гордыня — Навек слышна, навек озарена, Утверждена московская твердыня! Мрачнее тучи грозный Иоанн Под ледяными взглядами боярства Здесь исцелял невзгоды государства, Скрывая боль своих душевных ран. И смутно мне далекий слышен звон: То скорбный он, то гневный и державный! Бежал отсюда сам Наполеон, Покрылся снегом путь его бесславный... Да! Он земной! От пушек и ножа Здесь кровь лилась... Он грозной был твердыней! Пред ним склонялись мысли и душа, Как перед славной воинской святыней. Но как — взгляните — чуден этот вид! Остановитесь тихо в день воскресный — Ну, не мираж ли сказочно-небесный Возник пред вами, реет и горит? И я молюсь — о, русская земля!— Не на твои забытые иконы, Молюсь на лик священного Кремля И на его таинственные звоны... 1968